Лев николаевич толстой воскресение. Лев николаевич толстой

История создания

Роман «Воскресение» писался автором в - , - , -1899 годах . Три раза по году, с перерывами. Изначально произведение писалось под названием «Коневская повесть », потому что в июне 1887 года Анатолий Фёдорович Кони рассказал при Толстом историю о том, как один из присяжных заседателей во время суда узнал в обвиняемой за кражу ту женщину, которую он когда-то соблазнил . Эта женщина носила фамилию Они, и представляла собой проститутку самого низкого разряда, с изуродованным болезнью лицом. Но соблазнитель, вероятно когда-то любивший её, решил на ней жениться и много хлопотал. Подвиг его не получил завершения: женщина умерла в тюрьме .

Трагичность положения полностью отражает сущность проституции и отдельно напоминает рассказ Ги де Мопассана «Порт» - любимый рассказ Толстого, который он перевел, назвав «Франсуаза»: Матрос , приехав из дальнего плавания, в порту нашёл публичный дом , взял женщину и узнал в ней сестру только тогда, когда она начала его расспрашивать, не видал ли он в море такого-то матроса, и назвала ему его собственное имя.

Впечатлённый всем этим, Лев Толстой попросил Кони отдать тему ему. Он начал развертывать жизненную ситуацию в конфликт, и эта работа заняла несколько лет писательского труда и одиннадцать лет раздумий.

Толстой, работая над романом, в январе 1899 года посещал надзирателя Бутырской тюрьмы И. М. Виноградова и расспрашивал его о тюремном быте. В апреле 1899 года Толстой приехал в Бутырскую тюрьму, чтобы пройти с отправляемыми в Сибирь осуждёнными путь до Николаевского вокзала , а затем изобразил этот путь в романе. Когда роман начал печататься, Толстой принялся за его переработку и буквально за ночь до публикации очередной главы «не унимался: раз начав дописывать, он не мог уже остановиться; чем дальше он писал, тем больше увлекался, часто переделывал написанное, менял, вычеркивал…»

Герои романа и их прототипы

Катюша Маслова

Екатерина Михайловна Маслова - дочь незамужней дворовой женщины, прижитая от проезжего цыгана. В три года, после смерти матери, Катюша была взята в господский дом двумя старыми барышнями, помещицами, и выросла у них, - по определению Толстого , - «полугорничной, полувоспитанницей» . Когда ей минуло шестнадцать лет, Катюша влюбилась в молодого студента, племянника помещиц, князя Нехлюдова, приехавшего погостить к своим тётушкам. Через два года, по дороге на войну, Нехлюдов вновь заехал к тётушкам и, пробыв четыре дня, накануне своего отъезда соблазнил Катюшу, сунув ей в последний день сторублевую бумажку. Узнав о своей беременности и потеряв надежду на то, что Нехлюдов вернётся, Маслова наговорила помещицам грубостей и попросила расчёта. В доме деревенской вдовы-повитухи она родила. Ребёнка отвезли в воспитательный дом, где, как сказали Масловой, он тотчас по приезде умер. Оправившись после родов, Маслова нашла место в доме у лесничего, который, выждав подходящую минуту, овладел ею. Жена лесничего, однажды застав его с Масловой, бросилась бить её. Маслова не далась и произошла драка, вследствие которой её выгнали, не заплатив зажитое.

Дмитрий Нехлюдов

Дмитрий Иванович Нехлюдов - князь, человек из высшего общества. Молодого Нехлюдова Толстой характеризует честным, самоотверженным юношей, готовым отдать себя на всякое доброе дело и считавшим своим «настоящим я» свое духовное существо. В юности Нехлюдов, мечтающий сделать всех людей счастливыми, думает, читает, говорит о Боге, правде, богатстве, бедности; считает нужным умерять свои потребности; мечтает о женщине только как о жене и видит высшее духовное наслаждение в жертве во имя нравственных требований. Такое мировоззрение и поступки Нехлюдова признаются окружающими его людьми странностью и хвастливой оригинальностью. Когда же, достигнув совершеннолетия, он, будучи восторженным последователем Герберта Спенсера , отдаёт крестьянам имение, наследованное от отца, потому что считает несправедливым владение землёю, то этот поступок приводит в ужас его мать и родных, и делается постоянным предметом укора и насмешки над ним всех его родственников. Сначала Нехлюдов пытается бороться, но бороться оказывается слишком сложно и, не выдержав борьбы, он сдаётся, делаясь таким, каким хотят его видеть окружающие и совершенно заглушив в себе тот голос, который требует от него чего-то другого. Затем Нехлюдов поступает в военную службу, которая по Толстому «развращает людей» . И вот, уже таким человеком, по пути в полк, он заезжает в деревню к своим тётушкам, где совращает влюблённую в него Катюшу и, в последний день перед отъездом, суёт ей сторублёвую бумажку, утешая себя тем, что «все так делают» . Выйдя из армии в чине гвардии поручика, Нехлюдов селится в Москве, где ведёт праздную жизнь скучающего эстета, утончённого эгоиста, любящего только своё наслаждение.

В первом неоконченном наброске будущего романа (тогда ещё «Коневской повести») главного героя зовут Валерьян Юшков, затем, - в том же наброске, - Юшкин. Делая попытки «приблизить» материал, Толстой изначально заимствует для своего героя фамилию своей тётки по отцу П. И. Юшковой, в доме которой он жил в юности.

Принято считать, что образ Нехлюдова во многом автобиографичен, отражает перемену во взглядах самого Толстого в восьмидесятых годах, что желание жениться на Масловой - момент теории «опрощения». И приобщение к Евангелию в конце романа - типичная «толстовщина»

Нужно отметить, что в произведениях Толстого у Дмитрия Нехлюдова из «Воскресения» было несколько литературных предшественников. Впервые персонаж с таким именем появляется у Толстого ещё в 1854 году , в повести «Отрочество » (гл. XXV). В повести «Юность » он становится лучшим другом Николеньки Иртеньева - главного героя трилогии. Здесь молодой князь Нехлюдов один из самых светлых персонажей: умный, образованный, тактичный. Он несколькими годами старше Николеньки и выступает в роли его старшего товарища, помогая ему советами и удерживая от глупых, необдуманных поступков.

Также Дмитрий Нехлюдов - главный герой толстовских рассказов «Люцерн» и «Утро помещика»; к ним можно добавить ещё повесть «Казаки», в процессе написания которой фамилия центрального персонажа - Нехлюдов - была заменена Толстым на Оленин. - Все эти произведения во многом автобиографичны, и в образе главных их героев легко угадывается сам Лев Толстой .

Центральная сюжетная линия романа

В окружном суде с участием присяжных заседателей слушается дело о похищении денег и отравлении - повлёкшем смерть купца Смелькова. Среди троих обвиняемых в преступлении предстает мещанка Екатерина Маслова, занимающаяся проституцией. Маслова оказывается невиновной, но, в результате судебной ошибки, её приговаривают к четырём годам каторги в Сибири.

На суде, в числе присяжных заседателей, присутствует князь Дмитрий Нехлюдов, который узнает в подсудимой Масловой девушку, около десяти лет назад, соблазненную и брошенную им. Чувствуя свою вину перед Масловой, Нехлюдов решает нанять для неё известного адвоката, подать дело к кассации и помочь деньгами.

Поразившая Нехлюдова несправедливость в суде и отношение к этому чиновников вызывают в нём чувство гадливости и отвращения; ко всем людям, с которыми ему в этот день, после суда, приходится видеться и, особенно, к представителям того высшего общества, которое окружает его. Он думает поскорее отделаться от присяжничества, от окружающего его общества и уехать за границу. И вот, рассуждая над этим, Нехлюдов вспоминает Маслову; сперва арестанткой - какой он её видел на суде, а затем, в его воображении, одна за другой, начинают возникать минуты, пережитые с нею.

«Нельзя бросить женщину, которую я любил, и удовлетвориться тем, что я заплачу деньги адвокату и избавлю ее от каторги, которой она и не заслуживает…» - говорит себе Нехлюдов, вспомнив как однажды уже давал ей деньги, совершив подлость и деньгами откупившись от неё. Теперь, вспоминая свою жизнь, Нехлюдов чувствует себя мерзавцем и негодяем, и начинает сознавать, что всё то отвращение к людям, которое он испытывал весь этот день, по сути было отвращением к самому себе, к той праздной и скверной жизни, которую он вёл и, естественно, находил для себя общество людей, ведущих такую же жизнь, как и он. Желая во что бы-то ни стало, порвать с этой жизнью, Нехлюдов больше не думает о загранице - которая была бы обычным бегством. Он решает покаяться перед Катюшей, сделать всё, чтобы облегчить её судьбу, просить прощения «как дети просят» , и если нужно будет, тогда жениться на ней.

В таком состоянии нравственного прозрения, душевного подъема и желания каяться, Нехлюдов приходит в острог на свидание с Катюшей Масловой, но, к удивлению и ужасу своему, видит, что та Катюша, которую он знал и любил, давно умерла, её «не было, а была одна Маслова» - уличная девка, которая смотрит на него, блестящими «нехорошим блеском» глазами, как на одного из своих клиентов, просит у него деньги, а когда он их передаёт и пытается высказать то главное, с чем он пришёл, она вовсе не слушает его, пряча от надзирательницы взятые деньги себе за пояс.

«Ведь это мертвая женщина» - думает Нехлюдов, глядя на Маслову. В его душе, на мгновение, просыпается «искуситель» , который говорит ему, что уже ничего он с этой женщиной не сделает и надо лишь дать ей денег и оставить её. Но это мгновение проходит. Нехлюдов побеждает «искусителя» , оставшись твёрдым в своих намерениях.

Наняв адвоката, Нехлюдов составляет кассационное прошение в сенат и уезжает в Петербург, чтобы самому присутствовать при рассмотрении дела. Но, несмотря на все его усилия, кассация отклоняется, голоса сенаторов разделяются и приговор суда остаётся без изменения.

Отклики

Прямое использование в близкой роману по времени литературе

Театральные, оперные и кинематографические постановки романа

Театральные драматические постановки

• 1930 - Московский Художественный театр (В. И. Немирович-Данченко)

Экранизации

• - Воскресение / Resurrection (США). Режиссёр Дэвид Гриффит , Катюша Маслова - Флоренс Лоуренс, Дмитрий Нехлюдов - Артур Джонсон
• - Воскрешение - Россия
• - Воскресение женщины / A Woman"s Resurrection (США), режиссёр Гордон Эдвардс, Катюша Маслова - Бетти Нансен, Дмитрий Нехлюдов - Уильям Келли
• - Катюша Маслова - Россия, режиссёр Пётр Чардынин , Катюша Маслова - Наталья Лисенко
• - Воскресение / Resurrezione - Италия, режиссёр Марио Казерини, Катюша Маслова - Мария Якобини, Дмитрий Нехлюдов - Андреа Хабэй
• - Воскресение / Resurrection - США, режиссёр Эдвард Хосе, Катюша Маслова - Полин Фредерик, Дмитрий Нехлюдов - Роберт Эллиотт
• - Воскресение / Résurrection Франция. Режиссёр Марсель Л’Эрбье
• - Воскресение / Resurrection - США, режиссёр Эдвин Карев, Катюша Маслова - Долорес дель Рио , Дмитрий Нехлюдов - Род Ла Рок,
• - Воскресение / Resurrection - США. Режиссёр Эдвин Карев, Катюша Маслова - Лупе Велес, Дмитрий Нехлюдов - Джон Боулс

Матф. Гл. XVIII. Ст. 21. Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? 22. Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз.

Матф. Гл. VII. Ст. 3. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?

Иоанн. Гл. VIII. Ст. 7. …кто из вас без греха, первый брось на нее камень.

Лука. Гл. VI. Ст. 40. Ученик не бывает выше своего учителя; но и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его.

Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, – весна была весною даже и в городе. Солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, где только не соскребли ее, не только на газонах бульваров, но и между плитами камней, и березы, тополи, черемуха распускали свои клейкие и пахучие листья, липы надували лопавшиеся почки; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовили уже гнезда, и мухи жужжали у стен, пригретые солнцем. Веселы были и растения, и птицы, и насекомые, и дети. Но люди – большие, взрослые люди – не переставали обманывать и мучать себя и друг друга. Люди считали, что священно и важно не это весеннее утро, не эта красота мира Божия, данная для блага всех существ, – красота, располагающая к миру, согласию и любви, а священно и важно то, чтó они сами выдумали, чтобы властвовать друг над другом.

Так, в конторе губернской тюрьмы считалось священным и важным не то, что всем животным и людям даны умиление и радость весны, а считалось священным и важным то, что накануне получена была за номером с печатью и заголовком бумага о том, чтобы к девяти часам утра были доставлены в нынешний день, 28-го апреля, три содержащиеся в тюрьме подследственные арестанта – две женщины и один мужчина. Одна из этих женщин, как самая важная преступница, должна была быть доставлена отдельно. И вот, на основании этого предписания, 28-го апреля в темный вонючий коридор женского отделения, в восемь часов утра, вошел старший надзиратель. Вслед за ним вошла в коридор женщина с измученным лицом и вьющимися седыми волосами, одетая в кофту с рукавами, обшитыми галунами, и подпоясанную поясом с синим кантом. Это была надзирательница.

– Вам Маслову? – спросила она, подходя с дежурным надзирателем к одной из дверей камер, отворявшихся в коридор.

Надзиратель, гремя железом, отпер замок и, растворив дверь камеры, из которой хлынул еще более вонючий, чем в коридоре, воздух, крикнул:

– Маслова, в суд! – и опять притворил дверь, дожидаясь.

Даже на тюремном дворе был свежий, живительный воздух полей, принесенный ветром в город. Но в коридоре был удручающий тифозный воздух, пропитанный запахом испражнений, дегтя и гнили, который тотчас же приводил в уныние и грусть всякого вновь приходившего человека. Это испытала на себе, несмотря на привычку к дурному воздуху, пришедшая со двора надзирательница. Она вдруг, входя в коридор, почувствовала усталость, и ей захотелось спать.

– Живей, что ль, поворачивайся там, Маслова, говорю! – крикнул старший надзиратель в дверь камеры.

Минуты через две из двери бодрым шагом вышла, быстро повернулась и стала подле надзирателя невысокая и очень полногрудая молодая женщина в сером халате, надетом на белую кофту и на белую юбку. На ногах женщины были полотняные чулки, на чулках – острожные коты, голова была повязана белой косынкой, из-под которой, очевидно умышленно, были выпущены колечки вьющихся черных волос. Все лицо женщины было той особенной белизны, которая бывает на лицах людей, проведших долгое время взаперти, и которая напоминает ростки картофеля в подвале. Такие же были и небольшие широкие руки и белая полная шея, видневшаяся из-за большого воротника халата. В лице этом поражали, особенно на матовой бледности лица, очень черные, блестящие, несколько подпухшие, но очень оживленные глаза, из которых один косил немного. Она держалась очень прямо, выставляя полную грудь. Выйдя в коридор, она, немного закинув голову, посмотрела прямо в глаза надзирателю и остановилась в готовности исполнить все то, что от нее потребуют. Надзиратель хотел уже запереть дверь, когда оттуда высунулось бледное, строгое, морщинистое лицо простоволосой седой старухи. Старуха начала что-то говорить Масловой. Но надзиратель надавил дверь на голову старухи, и голова исчезла. В камере захохотал женский голос. Маслова тоже улыбнулась и повернулась к зарешетенному маленькому оконцу в двери. Старуха с той стороны прильнула к оконцу и хриплым голосом проговорила:

– Пуще всего – лишнего не высказывай, стой на одном, и шабаш.

– Да уж одно бы что, хуже не будет, – сказала Маслова, тряхнув головой.

– Известно, одно, а не два, – сказал старший надзиратель с начальственной уверенностью в собственном остроумии. – За мной, марш!

Видневшийся в оконце глаз старухи исчез, а Маслова вышла на середину коридора и быстрыми мелкими шагами пошла вслед за старшим надзирателем. Они спустились вниз по каменной лестнице, прошли мимо еще более, чем женские, вонючих и шумных камер мужчин, из которых их везде провожали глаза в форточках дверей, и вошли в контору, где уже стояли два конвойных солдата с ружьями. Сидевший там писарь дал одному из солдат пропитанную табачным дымом бумагу и, указав на арестантку, сказал:

Солдат – нижегородский мужик с красным, изрытым оспою лицом – положил бумагу за обшлаг рукава шинели и, улыбаясь, подмигнул товарищу, широкоскулому чувашину, на арестантку. Солдаты с арестанткой спустились с лестницы и пошли к главному выходу.

В двери главного выхода отворилась калитка, и, переступив через порог калитки на двор, солдаты с арестанткой вышли из ограды и пошли городом посередине мощеных улиц.

Извозчики, лавочники, кухарки, рабочие, чиновники останавливались и с любопытством оглядывали арестантку; иные покачивали головами и думали: «Вот до чего доводит дурное, не такое, как наше, поведение». Дети с ужасом смотрели на разбойницу, успокаиваясь только тем, что за ней идут солдаты, и она теперь ничего уже не сделает. Один деревенский мужик, продавший уголь и напившийся чаю в трактире, подошел к ней, перекрестился и подал ей копейку. Арестантка покраснела, наклонила голову и что-то проговорила.

Чувствуя направленные на себя взгляды, арестантка незаметно, не поворачивая головы, косилась на тех, кто смотрел на нее, и это обращенное на нее внимание веселило ее. Веселил ее тоже чистый, сравнительно с острогом, весенний воздух, но больно было ступать по камням отвыкшими от ходьбы и обутыми в неуклюжие арестантские коты ногами, и она смотрела себе под ноги и старалась ступать как можно легче. Проходя мимо мучной лавки, перед которой ходили, перекачиваясь, никем не обижаемые голуби, арестантка чуть не задела ногою одного сизяка; голубь вспорхнул и, трепеща крыльями, пролетел мимо самого уха арестантки, обдав ее ветром. Арестантка улыбнулась и потом тяжело вздохнула, вспомнив свое положение.

История арестантки Масловой была очень обыкновенная история. Маслова была дочь незамужней дворовой женщины, жившей при своей матери-скотнице в деревне у двух сестер-барышень помещиц. Незамужняя женщина эта рожала каждый год, и, как это обыкновенно делается по деревням, ребенка крестили, и потом мать не кормила нежеланно появившегося ненужного и мешавшего работе ребенка, и он скоро умирал от голода.

История создания

Роман «Воскресение» писался автором в − , - , - годах. Три раза по году , с перерывами. Изначально произведение писалось под названием «Коневская повесть», потому что в июне года Анатолий Федорович Кони рассказал при Толстом, историю о том, как один из присяжных заседателей во время суда узнал в обвиняемой за кражу ту женщину , которую он когда-то соблазнил . Эта женщина носила фамилию Они, и представляла собой самого низкого разряда , с изуродованным болезнью лицом . Но соблазнитель, вероятно когда-то любивший ее, решил на ней жениться и много хлопотал. Подвиг его не получил завершения; женщина умерла в тюрьме .

Трагичность положения полностью отражает сущность проституции и отдельно напоминает рассказ Ги де Мопассана «Порт» - любимый рассказ Толстого, который он перевел, назвав «Франсуаза». Матрос , приехав из дальнего плавания, в порту нашел публичный дом , взял женщину и узнал в ней сестру только тогда, когда она начала его расспрашивать, не видал ли он в море такого-то матроса, и назвала ему его собственное имя .

Впечатлённый всем этим, Лев Толстой попросил Кони отдать ему тему. Он начал развертывать жизненную ситуацию в конфликт , и эта работа заняла несколько лет писательского труда и одиннадцать лет раздумий.

Действующие лица

• Дмитрий Иванович Нехлюдов - знатный состоятельный дворянин , носящий титул князя , отдавший часть жизни службе в армии, позже уволившийся и ведший светскую жизнь . Пользуется спросом у дам, неженат, имеет множество знакомств в высшем свете, хорошо образован, владеет тремя языками.

• Екатерина Маслова - бывшая крестьянка , волей жизненных обстоятельств перебравшаяся в Москву , и вынужденная зарабатывать на жизнь проституцией. Получила воспитание в благородной семье , на правах служанки. Все трудности своей нелегкой жизни воспринимает смиренно, добродушна и честна.

Сюжет

Однако Нехлюдов, полный решимости служить ей, вступает на путь хлопот за её помилование и исправление судебной ошибки, допущенной при его, как присяжного, попустительстве, и даже отказывается быть присяжным заседателем, считая теперь всякий суд делом бесполезным и безнравственным. Проходя всякий раз по широким коридорам тюрьмы, Нехлюдов испытывает странные чувства - и сострадания к тем людям, которые сидели, и ужаса и недоумения перед теми, кто посадил и держит их тут, и почему-то стыда за себя, за то, что он спокойно рассматривает это. Прежнее чувство торжественности и радости нравственного обновления исчезает; он решает, что не оставит Маслову, не изменит своего благородного решения жениться на ней, если только она захочет этого, но это ему тяжело и мучительно.

Нехлюдов намеревается ехать в Петербург , где дело Масловой будет слушаться в сенате , а в случае неудачи в сенате подать прошение на высочайшее имя, как советовал адвокат . В случае оставления жалобы без последствий надо будет готовиться к поездке за Масловой в Сибирь , поэтому Нехлюдов отправляется по своим деревням, чтобы урегулировать свои отношения с мужиками . Отношения эти были не живое рабство , отмененное в г., не рабство определенных лиц хозяину, но общее рабство всех безземельных или малоземельных крестьян большим землевладельцам, и мало того, что Нехлюдов знает это, он знает и то, что это несправедливо и жестоко, и, еще, будучи студентом, отдает отцовскую землю крестьянам, считая владение землею таким же грехом , каким было ранее владение крепостными. Но смерть матери, наследство и необходимость распоряжаться своим имуществом, то есть землею, опять поднимают для него вопрос о его отношении к земельной собственности. Он решает, что, хотя ему предстоит поездка в Сибирь и трудное отношение с миром острогов, для которого необходимы деньги , он все-таки не может оставить дело в прежнем положении, а должен, в ущерб себе, изменить его. Для этого он решает не обрабатывать земли самому, а, отдав её по недорогой цене крестьянам в аренду, дать им возможность быть независимыми от землевладельцев вообще. Все устраивается так, как этого хочет и ожидает Нехлюдов: крестьяне получают землю процентов на тридцать дешевле, чем отдавалась земля в округе; его доход с земли уменьшается почти наполовину, но с избытком достаточен для Нехлюдова, особенно с прибавлением суммы, полученной за проданный лес . Все, кажется, прекрасно, а Нехлюдову все время чего-то совестно. Он видит, что крестьяне, несмотря на то, что некоторые из них говорят ему благодарственные слова, недовольны и ожидают чего-то большего. Выходит, что он лишил себя многого, а крестьянам не сделал того, что они ожидали. Нехлюдов недоволен собой. Чем он недоволен, он не знает, но ему все время чего-то грустно и чего-то стыдно.

После поездки в деревню Нехлюдов всем существом чувствует отвращение к той своей среде, в которой он жил до сих пор, к той среде, где так старательно скрыты, были страдания, несомые миллионам людей для обеспечения удобств и удовольствий малого числа людей. В Петербурге же у Нехлюдова появляется сразу несколько дел, за которые он берется, ближе познакомившись с миром заключенных. Кроме кассационного прошения Масловой в сенате появляются еще хлопоты за некоторых политических, а также дело сектантов , ссылающихся на Кавказ за то, что они не должным образом читали и толковали Евангелие . После многих визитов к нужным и ненужным людям Нехлюдов просыпается однажды утром в Петербурге с чувством, что он делает какую-то гадость. Его постоянно преследуют дурные мысли о том, что все его теперешние намерения - женитьба на Катюше, отдача земли крестьянам - что все это неосуществимые мечты, что всего этого он не выдержит, что все это искусственно, неестественно, а надо жить, как всегда жил. Но как ни ново и сложно то, что он намеревается сделать, он знает, что это теперь есть единственно возможная для него жизнь , а возвращение к прежнему - смерть . Вернувшись в Москву, он сообщает Масловой, что сенат утвердил решение суда, что надо готовиться к отправке в Сибирь, и сам отправляется за ней следом.

Отклики

Прямое использование в близкой роману по времени литературе

Роман в классической музыке

Среди оперных переложений романа - en:Risurrezione итальянского композитора en:Franco Alfano, Vzkriesenie словацкого композитора en:Ján Cikker и Resurrection американского композитора en:Tod Machover.

Примечания

Wikimedia Foundation . 2010 .

Лев Николаевич Толстой

Воскресение

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Матф. Гл. XVIII. Ст. 21. Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? 22. Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз.

Матф. Гл. VII. Ст. 3. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?

Иоанн. Гл. VIII. Ст. 7. …кто из вас без греха, первый брось на нее камень.

Лука. Гл. VI. Ст. 40. Ученик не бывает выше своего учителя; но и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его.

Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, – весна была весною даже и в городе. Солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, где только не соскребли ее, не только на газонах бульваров, но и между плитами камней, и березы, тополи, черемуха распускали свои клейкие и пахучие листья, липы надували лопавшиеся почки; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовили уже гнезда, и мухи жужжали у стен, пригретые солнцем. Веселы были и растения, и птицы, и насекомые, и дети. Но люди – большие, взрослые люди – не переставали обманывать и мучать себя и друг друга. Люди считали, что священно и важно не это весеннее утро, не эта красота мира Божия, данная для блага всех существ, – красота, располагающая к миру, согласию и любви, а священно и важно то, чтo они сами выдумали, чтобы властвовать друг над другом.

Так, в конторе губернской тюрьмы считалось священным и важным не то, что всем животным и людям даны умиление и радость весны, а считалось священным и важным то, что накануне получена была за номером с печатью и заголовком бумага о том, чтобы к девяти часам утра были доставлены в нынешний день, 28-го апреля, три содержащиеся в тюрьме подследственные арестанта – две женщины и один мужчина. Одна из этих женщин, как самая важная преступница, должна была быть доставлена отдельно. И вот, на основании этого предписания, 28-го апреля в темный вонючий коридор женского отделения, в восемь часов утра, вошел старший надзиратель. Вслед за ним вошла в коридор женщина с измученным лицом и вьющимися седыми волосами, одетая в кофту с рукавами, обшитыми галунами, и подпоясанную поясом с синим кантом. Это была надзирательница.

– Вам Маслову? – спросила она, подходя с дежурным надзирателем к одной из дверей камер, отворявшихся в коридор.

Надзиратель, гремя железом, отпер замок и, растворив дверь камеры, из которой хлынул еще более вонючий, чем в коридоре, воздух, крикнул:

– Маслова, в суд! – и опять притворил дверь, дожидаясь.

Даже на тюремном дворе был свежий, живительный воздух полей, принесенный ветром в город. Но в коридоре был удручающий тифозный воздух, пропитанный запахом испражнений, дегтя и гнили, который тотчас же приводил в уныние и грусть всякого вновь приходившего человека. Это испытала на себе, несмотря на привычку к дурному воздуху, пришедшая со двора надзирательница. Она вдруг, входя в коридор, почувствовала усталость, и ей захотелось спать.

– Живей, что ль, поворачивайся там, Маслова, говорю! – крикнул старший надзиратель в дверь камеры.

Минуты через две из двери бодрым шагом вышла, быстро повернулась и стала подле надзирателя невысокая и очень полногрудая молодая женщина в сером халате, надетом на белую кофту и на белую юбку. На ногах женщины были полотняные чулки, на чулках – острожные коты, голова была повязана белой косынкой, из-под которой, очевидно умышленно, были выпущены колечки вьющихся черных волос. Все лицо женщины было той особенной белизны, которая бывает на лицах людей, проведших долгое время взаперти, и которая напоминает ростки картофеля в подвале. Такие же были и небольшие широкие руки и белая полная шея, видневшаяся из-за большого воротника халата. В лице этом поражали, особенно на матовой бледности лица, очень черные, блестящие, несколько подпухшие, но очень оживленные глаза, из которых один косил немного. Она держалась очень прямо, выставляя полную грудь. Выйдя в коридор, она, немного закинув голову, посмотрела прямо в глаза надзирателю и остановилась в готовности исполнить все то, что от нее потребуют. Надзиратель хотел уже запереть дверь, когда оттуда высунулось бледное, строгое, морщинистое лицо простоволосой седой старухи. Старуха начала что-то говорить Масловой. Но надзиратель надавил дверь на голову старухи, и голова исчезла. В камере захохотал женский голос. Маслова тоже улыбнулась и повернулась к зарешетенному маленькому оконцу в двери. Старуха с той стороны прильнула к оконцу и хриплым голосом проговорила:

– Пуще всего – лишнего не высказывай, стой на одном, и шабаш.

– Да уж одно бы что, хуже не будет, – сказала Маслова, тряхнув головой.

– Известно, одно, а не два, – сказал старший надзиратель с начальственной уверенностью в собственном остроумии. – За мной, марш!

Видневшийся в оконце глаз старухи исчез, а Маслова вышла на середину коридора и быстрыми мелкими шагами пошла вслед за старшим надзирателем. Они спустились вниз по каменной лестнице, прошли мимо еще более, чем женские, вонючих и шумных камер мужчин, из которых их везде провожали глаза в форточках дверей, и вошли в контору, где уже стояли два конвойных солдата с ружьями. Сидевший там писарь дал одному из солдат пропитанную табачным дымом бумагу и, указав на арестантку, сказал:

Солдат – нижегородский мужик с красным, изрытым оспою лицом – положил бумагу за обшлаг рукава шинели и, улыбаясь, подмигнул товарищу, широкоскулому чувашину, на арестантку. Солдаты с арестанткой спустились с лестницы и пошли к главному выходу.

В двери главного выхода отворилась калитка, и, переступив через порог калитки на двор, солдаты с арестанткой вышли из ограды и пошли городом посередине мощеных улиц.

Извозчики, лавочники, кухарки, рабочие, чиновники останавливались и с любопытством оглядывали арестантку; иные покачивали головами и думали: «Вот до чего доводит дурное, не такое, как наше, поведение». Дети с ужасом смотрели на разбойницу, успокаиваясь только тем, что за ней идут солдаты, и она теперь ничего уже не сделает. Один деревенский мужик, продавший уголь и напившийся чаю в трактире, подошел к ней, перекрестился и подал ей копейку. Арестантка покраснела, наклонила голову и что-то проговорила.

Чувствуя направленные на себя взгляды, арестантка незаметно, не поворачивая головы, косилась на тех, кто смотрел на нее, и это обращенное на нее внимание веселило ее. Веселил ее тоже чистый, сравнительно с острогом, весенний воздух, но больно было ступать по камням отвыкшими от ходьбы и обутыми в неуклюжие арестантские коты ногами, и она смотрела себе под ноги и старалась ступать как можно легче. Проходя мимо мучной лавки, перед которой ходили, перекачиваясь, никем не обижаемые голуби, арестантка чуть не задела ногою одного сизяка; голубь вспорхнул и, трепеща крыльями, пролетел мимо самого уха арестантки, обдав ее ветром. Арестантка улыбнулась и потом тяжело вздохнула, вспомнив свое положение.