Либерализм: взгляд из литературы. Либеральный взгляд

Накануне Дня святых равноапостольных Кирилла и Мефодия - братьев-просветителей из Солуни, - давно отмечаемого не только как религиозный, но и как государственный праздник, мы решили побеседовать о его истории и смысле с президентом Международного фонда славянской письменности и культуры Александром КРУТОВЫМ.

Крутов : В 2016-м исполняется 30 лет, когда после долгого советского «перерыва» этот праздник возродился в России. Начал он отмечаться 24 мая 1986-го в Мурманске - самом северном городе страны. «Застрельщиками» стала группа энтузиастов во главе с местным писателем Виталием Масловым и его московскими коллегами Владимиром Крупиным, Юрием Кузнецовым, Владимиром Личутиным и некоторыми другими. Потом центры торжеств переходили по городам и весям: Вологда, Великий Новгород, Киев, Минск, Смоленск, Владимир, Белгород, Кострома... Среди ярких участников перебывали практически все самобытные русские писатели-«почвенники», и прежде всего Василий Белов и Валентин Распутин... Тогда на волне «гласности» окрепли ростки национального самосознания. Это было время, когда русские люди объединялись уже не по кухням, как раньше, а в конкретных делах: в противостоянии переброске северных рек, для защиты Байкала, памятников архитектуры.

Изначально фонд зародился как инструмент по организации все более масштабных праздничных мероприятий. В 1989-м со статусом «международный» он был официально зарегистрирован по благословению патриарха Алексия II. А с 1991-го День славянской письменности и культуры получил статус государственного и начал широко отмечаться вместе с РПЦ не только в РФ, но и на Украине, в Белоруссии, Молдавии.

Первым президентом фонда стал основатель русской этнолингвистической школы, академик Никита Толстой, но вскоре его сменил уже известный к тому времени скульптор Вячеслав Клыков.

Русский патриотизм в празднике всегда тесно переплетался с идеей славянского единства. Как известно, два брата-просветителя были греками-византийцами и несли слово Христово еще до окончательного отпадения Ватикана от Православия. Причем просветили они, помимо наших предков, и другие славянские народы, в том числе те, что считаются ныне «западными» и «католическими». А кириллица вместе с глаголицей, безусловно, являются достоянием всего человечества...

культура: Но само направление фонда вроде изначально было скорее русским, чем общеславянским?

Крутов: Да, он стал одной из первых возможных тогда площадок для открытого обсуждения духовных проблем именно русского народа - в широком понимании этого слова. Никто ведь не ожидал Беловежских соглашений и разбегания «по квартирам». Задачи ставились не политические, а просветительские. Славянские же связи, наработанные в странах тогда еще действующего Варшавского договора, давали лишние «степени свободы». Хотя встретили мы тогда и определенную ревность со стороны болгар, у которых этот праздник оставался национальным и при социализме.

Русского народа у нас де-юре в СССР не было. А многим даже хотелось, чтобы это произошло и де-факто. В 1961 году на XXII съезде КПСС Хрущев официально закрепил «новую историческую общность - советский народ», а в ельцинское время появился «российский народ». То есть нация, образовавшая и расширившая государство, несшая окружавшим его малым народностям державную защиту и свет Православия как бы и не существует! Сейчас русских яростно пытаются разобщить окончательно, оторвав от нас украинцев, а следом и белорусов. А мы единый народ - одной генетики, религии и языка. Все остальное - от лукавого. Хотя сегодня русскими, на мой взгляд, можно с большим основанием, чем вчера, называть людей, объединенных не кровными, а духовными связями: мироощущением, верой.

культура: Хорошо, а славяне-то в целом - те же, что и вчера? Или можно аналогично выделить некую общность «славян по духу»?

Крутов: Славяне - это большое множество. А русские - его подмножество, никогда не отделявшее себя от славянского мира. Язык ведь на заре русской государственности был практически один - что с ляхами, что с чехами. Княжеские семьи, роднясь, хорошо понимали друг друга, а обитали родственники на огромной территории: от Эльбы до Дуная и Днепра.

Конечно, разделение на православных и католиков, онемечивание западных славян, распад Киевской Руси под ударом монгольского нашествия, экспансия Великого княжества Литовского изменили многое в самоидентификации братьев-славян. Но, уверен, память об общих предках и языке жива в глубинах народной души и поныне - и в Киеве, и в Праге. Другое дело, что социальная атомизация, меркантилизм, вымывание любых идеалов, захватившие мир, ведут к потере общности даже внутри одной нации сильнее, чем былые политические и конфессиональные различия. Мы это чувствуем и по международной работе с нашими отделениями в Восточной Европе. Про современную Украину и говорить не приходится....

культура: От увлечения панславизмом предостерегал еще философ Константин Леонтьев, расходясь со своим учителем Николаем Данилевским. Трудно отрицать: иные наши «братушки» оказывались в мировых войнах по другую сторону фронта. Да и теперь многие славянские народы больше тянутся к ЕС, к НАТО...

Крутов: Я бы не трактовал подобные факты в категориях предательства. Ведь, скажем, война против СССР для немалой части восточных православных славян не равнялась войне против «матери-России». Те же Сербия, Болгария дали после революции приют немалому числу наших эмигрантов - убежденных противников коммунизма. Власти Советского Союза до конца 1930-х категорично настаивали на том, что история страны началась в октябре 1917-го, да и позже признавали тысячелетнюю преемственность лишь частично, с оговорками. Положа руку на сердце: всегда ли наша держава во второй половине ХХ века вела себя по отношению к славянам как родная сестра?

культура: Как сказал один знакомый серб: «Если Сербия перестанет быть собой - это полбеды, главное, чтобы Россия не стала «мало-Россией»...

Крутов : Вот именно. А вспомните, скольких друзей мы бросили при Горбачеве с Шеварднадзе, и после - при Ельцине с Козыревым - как «сдали» Югославию. Да, различия в вере, политические реалии на определенном этапе оказались значимее славянского единства, но кто знает, что день грядущий нам готовит? «Дух дышет, идеже хощет». Думаю, древний Славянский мiръ жив как архетип и еще способен сыграть свою историческую роль - в симфонии с Русским миром. Это отнюдь не полярные понятия, как хотят нам внушить некоторые деятели. Если ты действительно русский, ты не можешь не быть славянофилом. А то, что родные братья порой собачатся больше, чем неродные, - так это известно давно.

культура: Каковы зримые результаты почти тридцатилетней деятельности фонда?

Крутов : Именно по нашему представлению в правительство РФ праздник Славянской письменности и культуры стал государственным, площадь Ногина была переименована в Славянскую, на нее смотрит известный памятник Вячеслава Клыкова святым Кириллу и Мефодию. Он, кстати, поставлен исключительно на народные деньги. Затем последовали десятки других монументов великим русским людям и судьбоносным событиям по всей стране: Илье Муромцу в Муроме, Петру I в Липецке, крестителю Руси князю Владимиру в Белгороде, звонница на Прохоровском поле и множество других, в том числе за границей - святителю Николаю Чудотворцу в итальянском городе Бари, святому Савве Сербскому в Белграде, первый памятник советским солдатам, павшим за свободу Греции, в Афинах. Фонд принимал активное участие в организации Всеславянского съезда в Праге в 1998 году, был инициатором фестиваля народной песни им. Надежды Плевицкой, ставшим ныне ежегодным государственным. Если я стану все перечислять - вам газетной полосы не хватит.

Отмечу только наши курсы церковно-славянского языка, в которых заочно участвуют заключенные, постоянную издательскую и концертную программу, выездные конференции, межславянские крестные ходы. Придумали мы и такую успешную форму, как патриотические «трезвые забеги». Весомую роль (по словам людей с Донбасса) фонд играет в сборе и координации поставок гуманитарной помощи ДНР и ЛНР. Есть задумка масштабной публичной акции «Азбука», направленной на защиту русского языка от разрушения. Ее содержание пока секрет, надеемся, что идея получит одобрение на первом съезде Общества русской словесности, открывающемся 26 мая.

культура: На что живет ваш фонд? Наверное, на одни коммунальные платежи за особняк в Черниговском переулке уйма денег уходит?..

Крутов: Мы пока не получили ни одного государственного рубля. Хотя нас организационно часто поддерживали чиновники среднего уровня, в том числе и в ельцинских правительствах. Есть частные пожертвования, неуклонно скудеющие в последние годы, совсем небольшие средства приносят концерты, издания, сувенирка.

Наше выживание я отношу к Промыслу Божию. Случались невероятные истории. Скажем, в 1992-м именно мы первыми привезли в Россию (прямого авиасообщения с Израилем еще не было) Благодатный огонь из храма Гроба Господня. Было получено Патриаршее благословение, оформлены визы, не хватало лишь двух вещей: денег на путешествие и транспорта до Средиземного моря. И вот за четыре дня до Пасхи я в одной компании пожаловался вслух на эту ситуацию. И незнакомый мне сосед по столу, оказавшийся директором «Интуриста», выдает нам бланки с печатями - вроде гарантийных чеков на предъявителя. А автобус присылают в Москву православные словаки. Вы только представьте себе!

культура : Задам сакраментальный вопрос: что, по-Вашему, сейчас самое главное для сохранения самобытности, да и просто «бытности» России, русского духа?

Крутов: Я рад, что многие патриотические понятия, бывшие в свое время демонизированными и маргинальными, теперь превратились в общепринятые. Но в этом и огромная опасность. Наши давние противники поняли, что гораздо эффективнее заболтать высокие слова и идеи, подменить их смыслы, выхолостить за счет нелепого использования на фоне катастрофического падения системы образования. Негласная, однако реально господствующая сегодня и разлагающая все и вся либеральная идеология требует безусловного демонтажа. Российскому государству нужно, наконец, определить долгосрочные цели и национальные принципы бытия, узаконить понятие «русский народ» и дать ему высокие цели. Тогда и братья-славяне к нам вновь потянутся...

Скажу так: дело Кирилла и Мефодия по-прежнему живет, святые братья не уходили от нас, это мы отходим все дальше, теряем их дар. Но еще есть возможность опамятоваться и вернуться к истокам.

– Зачем она вам?

– Поговорить о ее дочери.

Калитка распахнулась, за ней стояла старуха.

– Вы от Алены?

Дайнека сообразила, что она имела в виду Елену Свиридову.

– Нет, не от нее.

– Что ж, заходите. – Старуха вздохнула и направилась в дом. Зайдя в кухню, села на табуретку, сцепила руки и безмолвно уставилась на Дайнеку.

Та опустилась на стул, пристроив рядом пакет с найденной сумочкой. Прикинув, когда следует отдать старухе сумку и паспорт, решила не торопиться.

– Меня зовут Людмила Дайнека.

– А я Екатерина Владимировна, мать Алены, – отозвалась старуха.

– Можете рассказать, как пропала ваша дочь?

– Она не пропала, – обыденно проговорила Екатерина Владимировна.

Помолчав, Дайнека поинтересовалась:

– Что же тогда с ней случилось?

– Ничего.

– Не понимаю…

– Алена уехала на юг и очень хорошо там устроилась.

– Господи… – Дайнека прижала руки к груди. – Как же я рада! – Она потянулась к пакету, собираясь достать сумку, отдать матери Елены Свиридовой и забыть наконец об этой истории.

– Следователь мне все рассказал, – продолжила Екатерина Владимировна. – Она уехала на машине с каким-то мужчиной.

Дайнека отдернула руку и подняла на старуху глаза. Потом осторожно спросила:

– Он сказал, куда именно уехала ваша дочь?

– Ему неизвестно.

– Она давала о себе знать?

– Нет. А писем не пишет, потому что боится. Думает, буду ругать, – Екатерина Владимировна огорченно покачала головой. – Дурочка…

На мгновение Дайнеку охватило чувство невосполнимой утраты. Она поняла: за долгие годы одиночества старуха убедила себя в том, что ее дочка жива. Отдать сумку сейчас – значит, убить эту уверенность и поселить в ее душе ад.

– Да… – пробормотала Дайнека. – Я понимаю.

Екатерина Владимировна чуть оживилась:

– Вы знакомы с Аленой? – потом вдруг махнула рукой. – Да что это я… Вам лет двадцать, не больше.

– Двадцать два.

– Когда Алена уехала, вы еще не родились.

Пытаясь нащупать нужную тему, Дайнека посетовала:

– Жаль, что мы не знакомы. Расскажите, какая она была?

– Перед тем как уехать, Алена была очень красивой. Теперь я понимаю: она влюбилась.

– Почему вы так думаете?

– Иначе зачем бы она с ним уехала?

Глава 8. Екатерина Владимировна Свиридова

Екатерина Владимировна смотрела в окно, поджидая дочь из школы.

Сегодня, когда она мыла пол в ванной, к тряпке прицепилось золотое кольцо с большим оранжево-розовым камнем. По ободку оно было испачкано голубым пластилином. Екатерина Владимировна встала на колени и заглянула под ванну. На днище она заметила кусок пластилина такого же цвета.

Как видно, кольцо прилепила Алена, не сообразив, что горячая вода в ванне расплавит пластилин и оно упадет на пол. Вопрос, где она взяла деньги на это кольцо, мучил Екатерину Владимировну до полудня. Потом она сообразила, что его могли подарить. Но это нисколько не успокоило. Наоборот, теперь пришлось задуматься, какие отношения связывали дочь-старшеклассницу с тем, кто мог позволить себе такой дорогой подарок.

Так она изводила себя догадками одна другой хуже. Дошло до того, что Екатерина Владимировна заподозрила дочь в проституции, но тут же прогнала эту мысль: ее Аленушка на такое никогда не пойдет.

В конце аллеи закраснело пальтечко Алены. Рядом с ней шла подруга Ирина Маркелова.

– Не ко времени принесло, – пробормотала Екатерина Владимировна и бросилась открывать дверь.

– Здравствуйте, тетя Катя! – Ирина, не раздеваясь, прошла в комнату.

Забирая из рук дочери школьную сумку, Екатерина Владимировна пристально вгляделась в ее лицо, пытаясь прочитать тайные знаки, указывающие на предполагаемую порочность.

– Мам, ты что? – Алена поцеловала мать и скрылась в своей комнате.

Минут через пять подруги снова появились в прихожей. Попрощавшись, Ирина ушла. Екатерина Владимировна проводила ее, тяжело припала спиной к двери, достала из кармана кольцо и протянула дочери.

Алена опустила глаза.

– Отвечай! – Екатерина Владимировна ударила дочь по щеке. – В артистки пошла? В Москву собралась? Теперь куда? На панель?!

– Мама, прошу тебя, не надо так говорить…

– Ну, хватит… Школу закончишь и сразу – в политехнический институт. Не хочешь учиться – иди мыть полы!

Алена не возразила и не ответила, но, главное, ничего не сказала про кольцо. В шесть часов вечера она ушла в Дом культуры на репетицию.

Глава 9. Много нового

– Вы так и не узнали, откуда взялось кольцо? – спросила Дайнека.

– Нет, – покачала головой Екатерина Владимировна. – Это был последний наш разговор.

– Следователю про кольцо рассказали?

– Тогда мне казалось, что об этом лучше не говорить. Позже рассказала, но никто не заинтересовался.

– Оно и теперь у вас?

– Конечно. Я его берегу. Приедет Алена и заберет.

– Можете показать?

Екатерина Владимировна достала из передника скрученный носовой платок, развязала и протянула кольцо. Дайнека повертела его в руке.

– Дорогое и, кажется, старинной работы…

Она достала телефон и осторожно спросила:

– Можно сфотографировать?

– Пожалуйста. – Старуха не возражала.

Щелкнув несколько раз, Дайнека вернула кольцо.

– Алена хотела поступить в театральный?

– Хотела. Но где ж мне было взять столько денег? Билет до Москвы купи, за жилье заплати, есть-пить тоже надо… А у меня зарплата – семьдесят.

– Тысяч? – уточнила Дайнека.

– Рублей, – старуха внесла ясность. – Тогда, милая, все на рубли мерилось.

– Можно еще вопрос?

– Когда вы поняли, что дочь не вернулась?

Екатерина Владимировна степенно кивнула.

– Как за полночь перевалило, так и забеспокоилась. Пошла к Дому культуры, позвонила в служебную дверь. Вышел вахтер, сказал, что никого уже нет. Утром к подружке ее побежала.

– К Ирине Маркеловой?

– К ней. – Екатерина Владимировна говорила так, будто речь шла о самых обычных вещах. – Она сказала, что Аленушка ушла ровно в одиннадцать. И что с ней было дальше, Ира не видела, потому что осталась на репетиции. Ну а потом свидетель нашелся, он видел, как доченька моя уехала на машине. – Старуха вздохнула. – Знала бы я тогда, что с ней все хорошо, не убивалась бы так. Спасибо следователю, он подсказал. Дай ему Бог здоровья!

Чтобы завершить свою миссию, Дайнека подняла пакет, в котором лежала сумка Свиридовой. Но, взглянув в умиротворенное лицо Екатерины Владимировны, почувствовала, как рука внезапно ослабла и опустилась вместе с пакетом. Так она и ушла – с терзающим ощущением, что оставила незавершенным важное дело.

Вячеслав повез Дайнеку в дом Кораблевых. В пути выдал пару шуток, но, почувствовав ее настроение, замолчал. Высадил у калитки, попрощался и быстро уехал.

Близился вечер. На темное небо набежали невесть откуда взявшиеся облака.

"Ночью точно будет гроза", – подумала Дайнека и оглядела окна кораблевского дома. Во всех горел свет. Она взбежала по лестнице, быстрыми шагами перемахнула прихожую и оказалась в гостиной. Там у окна стоял высокий крепкий мужчина. Он обернулся.

Ответы на анкету журнала Знамя, 2004, №6.

Изменения в политическом климате России, не прямо и не всегда, но все-таки отражают перемены общественных настроений, в той или иной форме фиксируемые если не литературой, то ее создателями. “Знамя” уже обращалось к проблемам либерального сознания (см. конференц-зал “Раскол в либералах” — 2002, № 1, статью Александра Рубцова “Либерализм и либералы” — 2003, № 7). В течение ряда лет у нас существовала и ежегодная премия “За произведение, утверждающее либеральные ценности”, — первым ее получил Григорий Померанц (“Записки гадкого утенка” — “Знамя”, 1993, №№ 7-8). О состоянии либеральных идей в России говорили участники проекта Натальи Ивановой “Открытая книга: живая дискуссия”, реализуемого фондом “Либеральная миссия” (www.liberal.ru). Стенограммы обсуждений будут вывешены на сайте фонда и выйдут отдельной книгой. Одновременно писателям и критикам была разослана анкета. Мы попросили ответить на следующие вопросы:

1. Слова “либерал” и от него производные стали определенной частью литературных критиков нового призыва употребляться как бранные, а слово “консерватор” перестало соответствовать своему содержанию. Каковы особенности и в чем причина нового антилиберального давления на либеральные ценности в современной словесности? Разочарование? Поколенческое противостояние? Компрометация либеральных идей?

2. После ожесточенной полемики неозападников и неославянофилов конца 80-х — начала 90-х в литературе наступила пауза деидеологизации. Почему возникло новое идеологическое размежевание?

3. Как вы оцениваете результаты радикального и консервативного проектов в современной литературной практике?

4. Существует ли единое поле действия литературной критики вне зависимости от деления критиков на традиционалистов и постмодернистов? Если да, то опишите его. Если нет, то покажите границу, линии оппозиции и пункты встречи, т.е. возможного диалога.

С некоторыми ответами мы решили познакомить читателей журнала “Знамя”.

Михаил Эпштейн

1. Боюсь, что речь идет о более глубоких и долговременных процессах, чем “давление”, “разочарование”, “компрометация”. Всякий радикальный общественный переворот — а таковой и совершается в России с 1985 года — проходит через определенные фазы, условно говоря: реформа — революция — реставрация. На первом этапе возникает попытка реформировать, олибералить существующий режим — Керенский, Горбачев, — но она проваливается, и ее лидер рассматривается как слабый, недостаточно жесткий, не сумевший удержать власть. Потом начинается собственно революция, производящая коренные преобразования, ломающая весь старый режим, аппарат, идеологию, — это Ленин и Ельцин. А вот их наследники, вроде бы предназначенные двигать революцию дальше, вступают на путь реставрации. Все разворошенное начинает заново укладываться, цементироваться. Прежняя элита, не сумевшая перековаться и все еще взывающая к идеалам “вольности святой”, оказывается в тюрьме или в эмиграции. Ключевыми становятся понятия единства, родины, верности, служения и т.д. Либеральные ценности, ради которых начиналась революция, в этих условиях начинают восприниматься как вчерашние и позавчерашние. Порядок выше свободы. Единство выше многообразия. Судьбы народа важнее прав личности. Такая реставрационная фаза не может проскочить за год-два, ей требуется развертка в большом историческом масштабе, тем более что у России в этом плане трудная наследственность: либералы-реформаторы в 1917 и года не продержались, революция продолжалась несколько лет, до середины 1920-х, а фаза строительства новой империи затянулась лет на шестьдесят. Конечно, есть надежда, что в XXI веке все движется быстрее, государственные и информационные границы проницаемы, так что этап консолидации-ретотализации может свернуться в 10-20 лет. Но есть и тревога: запущенные сейчас механизмы ведут в перспективе не к либерализации, а, напротив, к ожесточению власти, и даже нынешний лидер на фоне грядущих его сменить в 2008 году может восприниматься как либерал, яркий пережиток ельцинской эпохи.

2. Идеологизация — признак вхождения в третью фазу (см. выше). Очевидно, что либерализация, идущая до конца, вплоть до господства в обществе рыночных отношений, подрывает основания любой идеологии, в том числе и либеральной. Начинается видеология и видеократия — царство зрелищ, броское и бездумное бытие товара, красноречивое молчание золота. Как только государство начинает “качать права” и перекачивать их из рынка в свой “административный ресурс”, начинается реидеологизация. При этом литература может даже оказаться в выигрыше. Слово снова в цене, а писатель снова в опасности.

3. Мне эти результаты неизвестны, и не думаю, что литература может развиваться или оцениваться по этим линиям разделения. Если Лимонов — это радикальный проект, Солженицын — консервативный, а, скажем, Т. Толстая — либеральный, то мне все эти писатели по-разному интересны, но я не приписываю их художественные достоинства каким-то политическим проектам. Вообще на либеральном поле писателей погуще, чем на всех других, но лишь потому, что “либеральный проект” тогда и оказывается вполне либеральным, когда предполагает свободу от идеологии. Не поэтому ли в вопросе названы только два явно идеологических проекта, радикальный и консервативный, а либеральный опущен? Помимо либерализма как политической ориентации можно говорить еще о либеральности как неискоренимом условии культуры вообще. Свобода нужна писателю, художнику, мыслителю больше, чем всем другим членам общества, хотя обществу литература, искусство и философия нужнее всего тогда, когда оно несвободно. Подавляющее большинство писателей либеральны по смыслу своего призвания, а относятся ли они к стану либерализма, радикализма или консерватизма — это уже вторичный вопрос.

4. Есть общие профессиональные навыки, моральные установки, критерии художественности, которые и могут объединять сообщество критиков поверх всех идеологических барьеров. Как всякое профессиональное сообщество, оно имеет свои парадигмы, свои базовые ценности, свой круг заветных имен — от Пушкина и Гоголя до Набокова, Солженицына и Бродского. Можно напирать на одно имя в ущерб другому, но нельзя совсем отметать и выкидывать, — это выводит за рамки профессии. Все критики пишут на русском языке, чувствуют разницу между плохо и хорошо написанным и понимают, что никакая сверхидея не придаст профессионального достоинства провальному тексту. Мне кажется, что нашей критике не хватает размышлений именно о собственной профессии, о ее теоретических и практических составляющих: о том, что такое интеллектуальная метафора и как она соотносится с логическим аргументом; как со временем меняются язык и стилевая палитра критики; каковы законы самого свободного жанра — эссе; какие риторические приемы еще действенны, а какие уже устарели, и т.п. Как и в академическом или медицинском сообществе, у критиков должна быть своя профессиональная этика. Критика, конечно, ближе к общественным течениям и идеологиям, чем физика или биология, но и у критиков должно быть сознание ответственности не перед товарищами по партии или тусовке, а перед своей профессией, перед коллегами по цеху: от Аристотеля и Горация до Буало и Лессинга, В. Белинского, Д. Мережковского, В. Шкловского, Ю. Тынянова…

Конечно, у власти на Украине никакие не фашисты и уж тем более - не "бендеровцы". Конечно, прилепленное к киевской власти название "хунта" - издевательство над здравым смыслом и русским языком, так как "хунта" вообще означает нечто совсем иное. Безусловно, у Украины есть армия, и я бы никому не желал столкнуться с ней в открытом бою, когда ее бойцы будут понимать, что бьются за свою страну, скажем, с иностранным захватчиком...

Также ясно, что с Крымом Россия взяла на себя огромную головную боль, причем в таком большом количестве аспектов, что сразу и не перечислишь. Наконец, полным бредом являются шаманские заклинания типа "никакой Украины нет", "украинского языка нет", "никаких украинцев тоже не существует". И эти заклинания и бормотания останутся бредовыми, даже если будут звучать согласованно с каждой телевышки за 1/7 части суши, и даже из каждого утюга.

Все это так, и я не зря посвятил столько записей разоблачению "мифов об Украине". Я - либерал по убеждениям, и все эти пропагандистские игры в манипулирование сознанием доверчивых россиян мне претят. Тем более, что пахнут они очень плохо: пахнут войной, кровью и международной изоляцией.

Но, при всем при этом я, конечно же, был и остаюсь сторонником идеи федерализации Украины, а в нынешнем противостоянии Юго-Востока и Киева мои симпатии на стороне Юго-Востока. Это просто; истинный либерал просто не может не быть сторонником федерализации - то есть, по сути, идее ПРИБЛИЖЕНИЯ власти к простому человеку. Либерализм - это ведь очень простые и понятные идеи: люди должны быть максимально свободны как от государственного принуждения, так и от групповых заморочек, каждый живет так, как умеет, и да поможет всем бог!

Поэтому большое государство, почти в ручном режиме управляемое из некоего "Центра", расположенного за тридевять земель - это нонсенс, между нами говоря. Царство безликих чиновников. Россия вроде как изначально была федеративной, но, прежде всего стараниями Путина, от российской ФЕДЕРАЦИИ во многом остались одни воспоминания...
40-миллионная Украина никогда федерацией не была - и это всегда было ее большим недостатком. Это ведь при том, что разные ее области ДЕЙСТВИТЕЛЬНО очень сильно различаются, даже и по языку, не говоря уж про политические предпочтения. Тем не менее во всех областях губернаторов назначали из Киева - это же ни в какие ворота.

Возражения, которые сейчас приводятся против процессов на Юго-Востоке - это какой-то детский сад. Во-первых (самый, типа, убойный аргумент) - федерализации Украины и введения официального статуса для русского языка требует Путин, и, "значит", все люди доброй воли должны быть автоматически против, так как человеку доброй воли положено говорить "брито", если Путин говорит "стрижено". Во-вторых, усиленно доказывают и показывают, что самостоятельности регионов Юго-Востока требует какие-то маргиналы, уголовники и "люмпены" - в общем, нехорошие люди, "редиски". Как же, мол, можно быть на одной стороне с уголовниками и маргиналами??

Все это чепуха. Либерал не может менять своих убеждений в зависимости от персоналий, будь то хоть Путин, хоть Махатма Ганди. Точно так же идея свободы не страдает, если в какие-то моменты ее продвигают в том числе люмпены и даже футбольные фанаты. Как говорил Пушкин в каком-то из писем, "Золото, оно ведь не делается хуже, даже если его уронить в говно. Вещь просто надо достать оттуда, и - отмыть".

Что мы сейчас и проделываем с идеей федерализации. Украине станет только лучше, если ее бесчисленные области обретут, наконец, самостоятельность на манер американских штатов. Страна сможет, наконец, развиваться, а не вязнуть в бесконечном клинче Востока и Запада.

В свете вышесказанного "антитеррористическая операция" Киева на Юго-Востоке - это, как говорил Талейран, "хуже, чем преступление - это ошибка". Войска и НацГвардию надо без всяких условий отводить, немедленно инициировать поправки в Конституцию Украины - в общем, идти навстречу требованиям Юго-Востока.

Все перечисленное, без каких-либо изъятий относится, конечно, и к России. Я бы точно так же поддержал аналогичные украинским референдумы в Тамбовской или там Иркутской областях.

И второе: с точно той же позиции либерала нельзя никак одобрить лишь включение регионов Украины в России - ибо в таком случае эти будет для них "смена шила на мыло". На этом уже накололся Крым: потешно было слушать, как тамошняя "элитка" требовала перехода в России, поскольку, дескать, "Украина зажимала нашу самостоятельность и не давала полномочий". Ну, сейчас РФ даст Крыму полномочий... Россия ведь, увы, на сегодня является де-факто унитарным государством - и это является огромным тормозом для ее развития.

Так что федерализации Украины - да, свобода русскому языку на Украине - да, АТО - нет, присоединение к России Юго-Востока - не дай бог. Такова сегодня позиция российского либерала.

* При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский союз ректоров».

Революция предоставила либералам уникальный шанс: впервые в истории России им никто не мешал воплотить в жизнь свои замыслы. Какие цели ставили они перед собой? Несут ли ответственность за свержение царя? И наконец, почему в конечном счете они проиграли? Ответы на эти вопросы «Историк» искал вместе с главным научным сотрудником Института российской истории РАН, доктором исторических наук Валентином ШЕЛОХАЕВЫМ.

Февральская революция, по мнению профессора Шелохаева, до сих пор остается недооцененным историческим явлением. При этом в общественном сознании господствует представление о том, что разработанный либералами политический курс Временного правительства изначально был ущербным. Это сильно упрощенный взгляд, уверен историк.

По законам военного времени

– Что представлял собой либеральный лагерь накануне революции?

– Либеральный лагерь, как, впрочем, и консервативный, и социалистический, был весьма дифференцированным. Ядро этого лагеря составляли три партии: октябристы, прогрессисты и кадеты. Драматические события Первой мировой заставили либералов активизировать поиски компромисса и новых форм политического объединения. Так, в августе 1915 года был создан Прогрессивный блок. В его состав вошли представители либеральных и умеренно консервативных объединений Государственной Думы и Государственного совета.

Прогрессивный блок вскоре оказался под прессингом разраставшегося массового общественного движения. По мере обострения политической ситуации в стране внутри блока происходила перегруппировка сил в пользу конституционно-демократической фракции, сохранившей в Думе свое единство и лидерство. В итоге в период войны кадетская партия существенно упрочила свое влияние.

– Каким было отношение либералов к войне?

– Будучи государственниками и патриотами, либералы выступали под единым девизом «Война до победного конца». Те из них, кто подлежал призыву на военную службу, активно участвовали в боевых действиях. Например, член ЦК кадетской партии Александр Колюбакин геройски погиб в 1915 году, ведя в бой свою роту. Некоторые либералы добивались призыва в армию, но получали отказ, поскольку считались политически неблагонадежными. Ряд членов ЦК партий октябристов, прогрессистов и кадетов неоднократно выезжали на фронт, выступали перед солдатами и матросами, занимались вопросами снабжения армии вооружением, продовольствием, а также помощи раненым и больным военнослужащим, беженцам.

Нельзя забывать и о том, что сыновья многих лидеров русского либерализма были призваны в действующую армию и погибли в сражениях. Так, пал смертью храбрых сын одного из основателей кадетской партии – Павла Милюкова, был смертельно ранен сын члена ЦК этой же партии князя Дмитрия Шаховского . Жены и дочери многих либералов работали в лазаретах, занимались благотворительностью в пользу раненых и больных воинов.

«Убедить верховную власть»

– Что было главным в программах либеральных партий? Иными словами, чего хотели либералы?

– Они предлагали масштабную перестройку всей системы устаревших политических, экономических, социальных, национальных, конфессиональных, международных отношений, которые, с их точки зрения, тормозили дальнейший рост России, мешали ей динамично развиваться в русле общеевропейского тренда.

Впрочем, одна из коренных проблем российского либерализма (как либерализма страны с запоздалым циклом исторического развития) состояла в том, что у него не было собственной прочной социальной базы, среды воспроизводства и восприятия. Серединное положение, которое занимали русские либералы в общей системе общественно-политических отношений, заставляло их искать поддержку как со стороны отдельных либеральных представителей правящей элиты, так и со стороны формировавшихся новых, пореформенных средних социальных слоев. Задача либералов-интеллектуалов заключалась в том, чтобы убедить верховную власть и общество в преимуществах предлагаемого ими мирного, эволюционного варианта преобразования страны.

ЛИБЕРАЛЬНАЯ ОППОЗИЦИЯ СТАВИЛА ВОПРОС ТАК: ЛИБО ПОРАЖЕНИЕ РОССИИ В ВОЙНЕ И ПОСЛЕДУЮЩАЯ ЕЕ СТАГНАЦИЯ, ЛИБО ЗАМЕНА НЕДЕЕСПОСОБНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Колонна курсантов-артиллеристов проходит по Дворцовой площади в Петрограде с лозунгами, призывающими к войне до победного конца. Март 1917 года

– На чем основывалось убеждение либералов, что они смогут управлять Россией лучше императора и его чиновников?

– Либеральные теоретики и политики (в подавляющем большинстве – выходцы из дворянского сословия) полагали, что по своему происхождению, воспитанию и уровню образования они если и не превосходят представителей господствующей политической элиты, то во всяком случае ни в коей мере не уступают им. По их мнению, смена старой элиты новой, формировавшейся из общественных кругов, вполне могла произойти мирным, эволюционным путем при наличии доброй воли со стороны императора.

Однако русские либералы хорошо знали многовековой западноевропейский опыт общественного развития. И поэтому, предпочитая мирные, диалоговые формы разрешения объективно назревавших конфликтов, они не сбрасывали со счетов и вероятность политической революции, если старые элиты будут упорствовать в нежелании своевременно пойти навстречу общественному мнению страны.

Царь и либералы

– В предреволюционные годы власть, как считали либералы, демонстрировала именно такой подход?

– Не только в предреволюционные. На протяжении многих десятилетий представители нескольких поколений русских либералов буквально умоляли носителя верховной власти прислушаться к общественному мнению, проявить инициативу «сверху» и дать старт осуществлению объективно назревших преобразований. К сожалению, верховная власть добровольно идти на эти уступки общественному мнению не хотела.

Лишь под мощным давлением Первой русской революции Николай II согласился на введение Основных законов 1906 года, созыв представительных учреждений (Государственной Думы и Государственного совета). Однако некоторое время спустя он уже стал выражать сожаление по поводу «вырванных у него уступок», не раз намеривался «приструнить» Госдуму. Первая и Вторая Думы были им распущены. При этом 3 июня 1907 года Николай II санкционировал изменение избирательного закона. Судя по многочисленным воспоминаниям сановников, император не раз в личных с ними беседах высказывал свою сокровенную мысль о преобразовании законодательной Думы в Думу законосовещательную.

Показательно, что за 12 лет деятельности Госдумы он удосужился всего единственный раз и на предельно короткое время посетить Таврический дворец. Не удовлетворяла царя и умеренная программа Прогрессивного блока. После опыта переговоров с либералами в 1905–1906 годах, который навсегда оставил в его памяти негативный отпечаток, до самого своего отречения от престола он был убежден в том, что представителей либеральной оппозиции к власти допускать ни в коем случае нельзя.

Вполне естественно, что со временем между верховной властью (и в целом господствовавшей политической элитой) и либеральной оппозицией накапливались противоречия по конкретным вопросам проводившегося политического курса, а также нарастала личная неприязнь либералов к представителям высшей бюрократии. В условиях обострения политического кризиса 1915–1916 годов эти противоречия и личная неприязнь достигли своего пика.

Зал заседаний Государственной Думы в Таврическом дворце

– Почему пик был достигнут именно в 1916 году?

– Сыграли свою роль поражения русской армии на фронте. В итоге в эпицентре общественного внимания оказалось как никогда прежде острое предчувствие вполне реальной национальной катастрофы, стремительно надвигавшейся на Россию. В этих условиях либеральная оппозиция ставила вопрос так: либо поражение России в войне и последующая ее стагнация, либо замена недееспособного правительственного кабинета.

При этом между октябристами, прогрессистами и кадетами шли нескончаемые дискуссии как о самом типе правительственного кабинета (коалиционный или ответственный перед Думой), так и о кандидатуре премьер-министра. Эти дискуссии еще раз показали, что либералы даже в экстремальной ситуации были неспособны выработать единую тактику, они продолжали верить в то, что царя наконец «осенит» и он согласится на реформирование исполнительной ветви власти.

Практически до момента самоотречения Николая II лидеры либерализма не теряли надежды на мирный переход власти от «бюрократии» к «представителям общества». Вместе с тем они не отрицали возможности установления конституционно-монархической формы правления в России.

– Но реальный политический процесс не оставлял такой возможности…

– Я считаю, не их вина в том, что затяжка с решением вопроса о смене политических элит со стороны императора привела к массовым беспорядкам в Петрограде. В столице империи эти беспорядки начались стихийно, «снизу», застав врасплох все без исключения политические партии, в том числе и либеральные.

А был ли заговор?

– Можно ли было в этих условиях избежать революции?

– Гипотетически, конечно, возможно все, ибо исторический процесс по своей природе альтернативен. Но мирный исход общенационального кризиса в России, на мой взгляд, зависел прежде всего от способности правящей элиты своевременно разрешить назревшие вопросы.

В российской традиции многое, если не все, зависело от личности монарха, наличия у него твердой и непреклонной воли найти общий язык с обществом, и в данном случае речь шла о сотрудничестве с представительными учреждениями, общественными организациями, лидерами думских фракций. К сожалению, такими личными качествами, непреклонной волей последний русский император не обладал. Если бы он еще задолго до стихийно разразившихся февральских событий 1917 года принял твердое решение о назначении главой кабинета министров одного из лидеров либеральной оппозиции, то не исключено, что история России пошла бы по другому сценарию…

Назначение же премьер-министром князя Георгия Львова оказалось сильно запоздалым и хронологически совпало с отречением Николая от престола. Видимо, назначая Львова на этот пост 2 марта 1917 года, император полагал, что князь, имея авторитет в широких общественных кругах и бюрократических сферах, сможет наладить диалог между политическими противниками и прекратить братоубийственное противостояние между ними.

Но это решение реализовалось, когда события в Петрограде уже вышли из-под контроля правящего режима, а у вновь сформировавшегося Временного правительства не было материальных сил, чтобы удержать в «конституционных берегах» стихийный массовый поток.

Собрание актива партии кадетов накануне открытия Второй Государственной Думы

– Тем не менее есть точка зрения, что представители либерального лагеря участвовали в заговоре против Николая II …

– Я уже говорил, что у либералов было немало причин для критики существовавшего политического строя и его главы. Формируя через свою печать и думские выступления общественное мнение страны, либеральная оппозиция не жалела красок для разоблачения негативных сторон царского режима. Но она прекрасно понимала (особенно в условиях войны), что любая подготовка свержения императора может привести к непредсказуемым последствиям.

С одной стороны, либералы, будучи государственниками и в большинстве своем монархистами, не хотели идти на сознательную подготовку насильственного политического переворота, а с другой – их не устраивала и полная победа стихийного массового восстания. Вот почему в острейшей ситуации общенационального кризиса они предпочитали оставаться над схваткой и, опираясь на опыт революционных 1905–1907 годов, выжидать того или иного ее исхода.

– То есть заговора не было?

– Разумеется, в либеральных кругах велась речь и о возможности заговора против царя и его ближайшего окружения. Однако никто из современных приверженцев «теории заговора» так и не смог привести конкретных фактических доказательств именно реального, а не на словах участия лидеров либерализма в осуществлении подобных угроз в адрес верховного носителя власти и его окружения.

Характерно, что даже широко распространенная, знаменитая речь лидера кадетской партии, в которой рефреном звучала фраза: «Глупость или измена?», не претендовала на роль штурмового сигнала к революции. Убежденный монархист Милюков до последней возможности ратовал за монархический строй в России, усматривая в нем единственную реальную силу для сохранения единой и неделимой державы.

Ничего конкретного для осуществления своих словесных угроз в адрес царя либералы, включая князя Львова и лидера октябристов Александра Гучкова, не сделали. Они до последней минуты уповали на то, что стихийный взрыв массового гнева, как в 1905 году, вынудит Николая II пойти на уступки и тот согласится на создание либо коалиционного правительства, либо «ответственного министерства».

Между тем уже уставший от бремени власти император решил добровольно отречься от престола. Поездка в Псков Александра Гучкова и лидера монархистов Василия Шульгина носила демонстрационно-декоративный характер и не могла уже оказать влияния на личный выбор Николая II.

Игра с нулевым результатом

– Какую роль сыграли либералы в дни Февральской революции?

– Несмотря на то что в либеральной среде рефреном проходила мысль о возможности новой революции, массовые выступления в феврале 1917-го оказались для нее полной неожиданностью. Не случайно правый фланг либералов (октябристы) и «центр» (прогрессисты) довольно быстро сошли с политической сцены, а их лидеры предприняли безуспешные попытки создать новые партийные структуры с другими, ранее нехарактерными для них радикальными партийными платформами и тактикой.

Единственной либеральной партией, сохранившей центральные и региональные структуры, осталась партия кадетов. Ее лидеры сыграли определяющую роль при формировании первого состава Временного правительства и выработке программы его деятельности.

Подчеркивая общенародный характер Февральской революции, кадеты попытались остановить ее развитие на политической «зарубке», выступив против ее перерастания в революцию социальную. Кадетам принадлежит важная роль в деле внедрения в массовое сознание либеральных ценностей, касающихся прав и свобод личности, включая идею установления демократической республики и формирования демократического народного представительства (Учредительного собрания), призванного выработать и принять конституцию постреволюционной России, а также системную программу масштабного преобразования страны.

Братания на Восточном фронте Первой мировой войны

– Почему либералы не спешили созывать Учредительное собрание, которому предстояло определить форму государственного устройства России?

– Прежде чем созывать Учредительное собрание, Временному правительству нужно было провести огромную предварительную работу. Речь шла о подготовке и принятии целого комплекса важнейших документов: нового избирательного закона, проекта конституции, основных принципов программы системных реформ. Для тщательной разработки подобного рода основополагающих документов, призванных определить исходные конкуры будущего российского демократического государства, требовалось время. А его в условиях нарастающей политической дестабилизации у Временного правительства было крайне мало.

Тем не менее в сравнительно небольшие сроки либеральные юристы смогли разработать и новый избирательный закон, основанный на всеобщем избирательном праве, и проект российской конституции, и основные принципы реформирования всех сторон жизни. Поэтому разговоры о том, что либералы стремились разными путями оттянуть созыв Учредительного собрания, представляются неубедительными. Подчеркнем, либеральным правоведам и юристам удалось разработать самый демократичный для того времени избирательный закон. На его основе и проходили выборы во Всероссийское учредительное собрание.

Впрочем, реализовать все свои проекты либералы не успели. Да и само Учредительное собрание, избранное в конце 1917 года, сумело собраться только на одно заседание. В январе 1918 года оно было разогнано большевиками.

Группа членов Союза 17 октября на вечере у депутата Государственной Думы Александра Гучкова

– Почему либеральные проекты потерпели крах?

– В условиях роста политической нестабильности, усиления конфронтации в российском обществе, продолжавшейся Первой мировой войны Временное правительство имело немного шансов на успех своего масштабного эксперимента.

Помимо либеральных ценностных представлений, ориентированных на эволюционное развитие страны после Февральской революции, в общественное сознание вбрасывались более радикальные лозунги. Лозунги социалистических партий (о социальной справедливости и социальном равенстве, национальной и политической независимости народов, немедленном заключении сепаратного мира без аннексий и контрибуций и другие) будоражили общественное мнение, раскачивали массовое традиционное сознание, внушая мысль о необходимости немедленного и радикального разрешения насущных жизненных проблем.

Следует признать, что такие лозунги, призывавшие массы немедленно изменить и улучшить свое положение, находили отклик у большинства. Столь мощного агитационно-пропагандистского напора социалистов, а значит, и конкуренции в борьбе за ориентацию массового сознания либералы выдержать не могли.

– Политический проект русских либералов оказался игрой с нулевым результатом?

– Я так не считаю. Кратковременный послефевральский либеральный эксперимент было бы неверно сбрасывать со счетов, обвиняя либералов в расчистке пути для большевистской диктатуры. По сути, Февральская революция была вполне закономерным историческим явлением, сопоставимым по своему характеру не только с западноевропейскими революциями XIX века, но и с революциями в Германии и Австро-Венгрии ХХ века, приведшими к краху в этих странах монархических режимов.

Однако революционный процесс в России, в отличие от революций в Германии и Австро-Венгрии, преодолел политическую стадию и перерос в революцию социальную. Реализация либерального эксперимента требовала не просто длительного исторического времени, но прежде всего наличия иного, более высокого уровня политической культуры, а также более сильных и развитых средних слоев населения, способных оказать сопротивление и блокировать стихийный «бунт масс».

ЛИДЕРЫ ЛИБЕРАЛОВ

Георгий Евгеньевич Львов

Князь, потомок легендарного Рюрика. Участник земского движения, председатель Тульской губернской земской управы. В 1913 году его избрали московским городским головой, но он не был утвержден в этой должности министром внутренних дел Николаем Маклаковым. В 1914 году князь возглавил Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам, а в 1915-м – Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городского союзов (Земгор). Со 2 марта по 7 июля 1917 года Львов – глава Временного правительства и МВД. С 1918 года находился в эмиграции. Умер во Франции.

Александр Иванович Гучков

Окончил историко-филологический факультет Московского университета. Участвовал в Англо-бурской войне на стороне буров. Известный дуэлянт. Один из лидеров Союза 17 октября (октябристов). В 1910–1911 годах занимал пост председателя Госдумы. В июле 1915-го возглавил Центральный военно-промышленный комитет. В 1915–1917 годах Гучков – член Госсовета. Член думского Прогрессивного блока. Разрабатывал планы верхушечного переворота. Вместе с лидером монархистов Василием Шульгиным принял отречение Николая II. Со 2 марта по 5 мая 1917 года Гучков – военный и морской министр Временного правительства. С 1919 года находился в эмиграции. Умер во Франции.

Павел Николаевич Милюков

Историк и публицист. Один из основателей Конституционно-демократической партии (партии кадетов). С февраля 1906 года вместе с Иосифом Гессеном редактировал газету «Речь» – центральный печатный орган кадетов. Депутат Госдумы третьего и четвертого созывов. Один из лидеров Прогрессивного блока, сторонник создания «ответственного министерства». Со 2 марта по 5 мая 1917 года Милюков – министр иностранных дел Временного правительства. В 1918 году покинул Россию. В последние годы жизни пересмотрел свои взгляды на советскую власть. Умер во Франции.

Крупный предприниматель, выходец из семьи фабрикантов хлопчатобумажной промышленности. На своих предприятиях установил 9-часовой рабочий день, открыл бесплатные детские ясли, две школы, больницу и библиотеку. Депутат Госдумы четвертого созыва (до апреля 1914 года – заместитель ее председателя). Один из организаторов Прогрессивного блока. Видный масон. Участвовал в финансировании газеты «Утро России». В марте-мае и сентябре-октябре 1917 года Коновалов – министр торговли и промышленности Временного правительства. В 1918 году эмигрировал. В годы Второй мировой войны не скрывал своих антифашистских взглядов. Умер во Франции.

Изучал политэкономию в Лейпцигском университете, окончил юридический факультет Московского университета. Крупный предприниматель-сахарозаводчик, банкир и землевладелец. Коллекционер произведений искусства. Депутат Госдумы четвертого созыва. В июле 1915 года возглавил Киевский военно-промышленный комитет. Видный масон. В марте 1917 года Терещенко занял пост министра финансов Временного правительства, а через два месяца (после отставки Милюкова) – министра иностранных дел. В 1918 году покинул Россию. Умер в Монако.

Андрей Иванович Шингарёв

Окончил физико-математический и медицинский факультеты Московского университета. Видный земский деятель. Врач. Член ЦК кадетской партии. Депутат Госдумы второго, третьего и четвертого созывов. В марте 1917 года стал министром земледелия Временного правительства, а в мае-июле того же года занимал пост министра финансов. Был избран в Учредительное собрание. 28 ноября 1917 года его вместе с Федором Кокошкиным, также членом ЦК кадетской партии, как «врага народа» арестовали большевики. В ночь на 7 января 1918 года Кокошкин и Шингарёв были убиты в Мариинской тюремной больнице революционными матросами.

Беседовал Олег НАЗАРОВ

ГАЙДА Ф.А. Либеральная оппозиция на путях к власти (1914 – весна 1917 г.). М., 2003
ШЕЛОХАЕВ В.В. Конституционно-демократическая партия в России и эмиграции. М., 2015